21 апреля ожидается Послание президента Путина Федеральному собранию. Сроки переносились несколько раз. Послание – документ стратегический, но политическая и экономическая обстановка таковы, что любую стратегию впору переписывать ежедневно. Донбасс, агрессивная западная риторика в верхнем регистре, санкции, провокации Польши строительства «Северного потока – 2», ассимиляционный прессинг и уголовные преследования русских активистов в Прибалтике, как и на Украине. Новый крестовый поход альянса псевдодемократий против псевдоавтаркий. Всё больше аналогий с предвоенным периодом накануне Второй мировой – на днях заметил сам Владимир Путин. Что – urbi et orbi – страна и мир услышат 21 апреля в его послании?

«Ваши Новости» конструируют будущее вместе с профессором Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» (НИУ ВШЭ) Дмитрием Евстафьевым:

Русь, куда несешься и кто ты?

– Как показывает практика последних лет, Послание президента – всегда сочетание внутренней и внешней политики. Тем более что отделить одно от другого в современном мире тяжело. Скоро это станет и вовсе невозможно. Быстрое изменение в худшую сторону ситуации в мире и вокруг нас вынуждает президента корректировать текст.

Что касается содержательной части. Первое – думаю, президент будет говорить о новой российской гражданской идентичности. О том, кто мы. Дальше развивать страну в состоянии неопределённости – когда неясна позиция по отношению к глобальным и региональным тенденциям, возникшим в последние два года, – становится почти невозможным. России пора определить своё место в цивилизационном противостоянии, навязанном ей Западом во главе с США. За последние полтора года это противостояние совершило эволюцию от пропагандистко-идеологического до цивилизационного. Очень опасный тренд. Президенту придётся высказаться по этому поводу тем или иным способом.

Новый инвестиционный цикл

Второе, чего ожидал бы, что не лежит на поверхности, но является важным. В Послании от 15 января 2020 года, кроме знаменитых поправок к Конституции, за которые все уцепились, Путин произнёс термин, прозвучавший впервые за последние пару десятилетий. Речь о необходимости запуска в экономике нового инвестиционного цикла. Я бы очень хотел, чтобы президент вернулся к нему и обозначил сейчас с большей конкретикой источники такого инвестиционного цикла, а также – в каких направлениях он будет реализовываться.

Принципиальнейший вопрос – на какой базе Россия собирается формировать экономический рост? Да, мы получили некоторое преимущество в сравнении с европейскими, но, к сожалению, не с азиатскими странами при выходе из вызванного пандемией кризиса. Если сейчас под это не подложить новый экономический фундамент, всё трансформируется в известную артель «Напрасный труд». Тут главное – не ошибиться с направлением, в котором инвестиционный цикл будет запущен. Пытаться оседлать волну экономического роста Запада и формировать дальнейшее развитие страны в сфере потребления, прочего классического монетаризма невозможно хотя бы потому, что любая здоровая совместная кооперация с Западом исключена.

Финансируемый Западом политик для России труп

Третье. Президент, думаю, должен коснуться вопросов, связанных с трансформацией политической системы. 2021 год выборный. Участники выборного процесса будут разными. Мы увидим силы российского происхождения, а также тех, кто опирается на внешнюю поддержку и деньги. Мне кажется, самое время, с учётом того, что происходит на соседней с нами юго-западной территории, ранее именовавшейся Украинской ССР, чётко обозначить – какие политические приоритеты и тезисы отделяют людей, признаваемых нами системными, работающими на развитие и укрепление России, от деструктивных. Собственно, водораздел пройден. Его просто надо зафиксировать. Это сложно. Будут обиженные. А что делать? Времена такие.

Изоляция олигархического мироедства от нового инвестиционного цикла

– Если вернуться к предполагаемой инвестиционной и экономической части Послания президента. Пойдёт ли речь о национализации, либо о выстраивании новой модели взаимодействия государства со стратегически важным крупным бизнесом? Есть ли у президента, а главное – у нашей элиты, ибо один в поле не воин, решимость и ресурсы для реализации, прямо скажем, социализма ХХI века?

– Наш стратегический, магистральный путь в экономике начнёт определяться форматом государственно-частного партнёрства. Я не вижу потенциала для тотальной национализации. Хотя, безусловно, целый ряд активов de facto будут изъяты в самое ближайше время. Их собственники проявили полную управленческую несостоятельность. Серьёзнейший вопрос заключается в том: много ли крупных российских бизнесменов готовы к работе, в которой главным приоритом является развитие страны? Или они мыслят о сотрудничестве в качестве способа обеспечить собственное проживание в развитых, как ранее называлось, странах капиталистического мира? И честного ответа у нас пока нет.

Обязательным условием запуска нового инвестиционного цикла будет его совершенное отделение от системы олигархических отношений, которую Россия унаследовала из 90-х. Всё, что попадает в неё – разрушается, разворовывается, вывозится в Лондон, где исчисляется в яхтах. В течение довольно продолжительного времени нас ждёт одновременное существование трёх укладов.

Национализированной в той или иной форме собственности. Речь может идти о полной национализации или введении государственного контроля над управлением. Или о контроле финансовой деятельности. Что было бы, кстати, крайне полезно сделать в отношении ряда российских банков, замеченных в финансировании деструктивных структур на соседней юго-западной территории (речь об Украине – прим. ред.).

Второй уклад – мощный государственный сектор, связанный с государственной же банковской системой, ВПК, долгосрочными стратегическими научно-конструкторскими разработками.

И третий комплекс взаимосвязей возникнет вокруг нового инвестиционного цикла, где могут быть апробированы совершенно свежие решения в области государственно-частного партнёрства.

Потребительство без берегов отрезаем по пальчику

– За счёт чего Россия собирается формировать новое моральное превосходство духа своих граждан, столь необходимое для утверждения обновлённой идентичности? Оно существовало во времена СССР и было напрочь утеряно в период «успешного успеха».

– Неукоснительное правило заключается в том, что льва или тигра-каннибала следует застрелить. Вкусив человечины однажды, не остановливаются. Люди, монетизировавшие ценности 90-х, для будущего страны почти потеряны. Наше счастье в том, что их немного. Из крупного бизнеса таких человек двадцать. Согласитесь, вопрос решаемый. Настоящая проблема в том, что у нас уже есть поколение потерянной молодёжи. Тех, кому сейчас от 20 до 30 лет. И важно не потерять второе. Важно спасти часть пропавших. Много не получится. Хоть кого-то.

Отрезать следует по пальчику. Идею материального успеха стоило бы заменить понятием нездорового карьеризма, в том числе нездорового политического карьеризма. Позже заменить на здоровый. Природа человека такова, что так или иначе мы ищем корысть. Следует сбалансировать потребительство без берегов до какого-то приемлемого обществом уровня.

Россия – точно не улучшенная версия

США – Возвращаясь к внешней угрозе, которая так или иначе станет одной из тем Послания Путина. Андраник Мигранян в интервью «Вашим Новостям» сформулировал так: «Внешняя невозмутимость не должна внушать Западу иллюзию возможности бесконечных провокаций. Россия готова играть без правил». Правда, готова? –

Нет. Не готова. И не должна. России не нужно превращаться в улучшенную версию США. Мы должны определённо и чётко заявить: у нас свои правила. Не бьём лежачего. Не воюем с детьми и вдовами. Не воюем с памятниками и прошлым.

Позволю здесь вспомнить о тобольском безумии с именем Ермака, которое расцениваю как текущую неспособность принятия всей целостности российской истории. Целостность восприятия истории – проблема нашего общества. К примеру, часть «патриотического» сообщества, среди которой есть и искренние люди, насмерть встала против возвращения памятника Дзержинскому. И четко задекларировала свое желание вычеркнуть не только Дзержинского, но весь советский период из истории «тысячелетней России». Теперь, когда из неё пытаются «подвинуть» как бы «своего» им Ермака, они возмущаются: «а нас за шо?». И попробуйте только указать, что ситуации тождественны – наткнетесь на истерику в духе «это другое». Стремление разорвать историю на удобные разным группам и сектам клочки, наверное, и есть один из компонентов того «бульона», из которого наши замечательные партнеры будут варить для России новую Смуту. Но мы отвлеклись.

Наши правила не означают, что Россия не бьёт первой. То, что мы до сих пор не научились бить первыми – тоже проблема. Следует научиться. Не тянуть. В остальном у России должен существовать короткий, понятный и соблюдаемый нами кодекс поведения.

В чём причина крушения коллективного Запада? Установив правила для всего мира, Запад первым отказался соблюдать их. Формула «это другое» есть самое точное выражение такого отказа и путь в никуда. Россия ему не последует.

– Научиться бить первым не означает игру без правил?

– Нет конечно! В тот момент, когда третье российское предупреждение осталось без ответа, Россия получает право на первый удар.

Переход к полицентричному миру потребует жертв

– Каким будет для политической системы страны весь период от думских выборов 2021-го до президентских 2024-го?

– Путин обычно говорит не то, что от него ждут, а делает и вовсе третье – ни то, что от него ждут, и не то, что сказал. После чего люди впадают в оторопь – мол, как же так? Поэтому я, конечно, не знаю, о чём скажет Путин. Но очевидно, что главным является вызов геоэкономической гибридности. Мир одновременно перестаёт быть абсолютно прозрачным. Единого мира нет. Разве что в форме неких остаточных концепций. Он огораживается. Возникают пространства, контролирующиеся коалицией или одной страной, при том что взаимопроникаемость всех и всего остаётся высокой.

Если посмотреть на Россию, легко понять: большинство тех вызовов, которые мы формально считаем внешними, проявляются внутри страны. В этнических конфликтах, геоэкономической уязвимости, в очевидных разрывах социальной и социально-политической связанности, в наших логистических разрывах. Мало кто говорит о прорыве геополитической логистической связанности в Забайкалье. Поэтому же в последние семь, восемь лет у нас на системном уровне наблюдаются действия политических сил, открыто выражающих внешние геоэкономические интересы. В этом кроется причина радикализации оппозиции. Такой он – новый мир.

Историческая вина общая, моя и моего поколения экспертов, в том, что мы много рассуждали о пользе многополярности, возражая монополярности США. Правда, монополярность превратилась в абсолютно отвратительное явление, не поспоришь. Но и многополярность – очень ответственный строй в системе организованных международных отношений, к которому мы оказались не готовы. Эта система подразумевает и больший уровень внешней угрозы. Мы наивно считали, что всё будет происходить арбитражным путём. А это не так.

В следующие три года нас ждёт крайне жёсткая борьба – с большими потерями и человеческими трагедиями – за то, чтобы сохранить государственность России с потенциалом развития. Не уйти в ракушку. Замкнуться, всё закрыть, пересидеть три года, выйти из бункера и обнаружить другой мир – означает проиграть. Мы обязаны участвовать в глобальных процессах, а значит – сохранять высокий уровень открытости. Потому категорически требуется усилить эффективность госуправления, конслолидировать политическую и идеологическую его составляющие в этом новом полицентричном или коалиционно-полицентричном мире. Без идеологии, идейных векторов нам там вообще делать нечего.

Игры престолов с элементами каннибализма – поедание своих, ожидание того, кто посыпется первым

– Когда вы описываете новый мир, он напоминает «Игру престолов», за исключением убийств на званом пиру, так?

– И к этому придём. Самый главный каннибализм не политический. Судя по тому, что происходит в Европе, он уже перешёл из политической сферы в ритуальную область. Следующий этап – бытовой.

Главный каннибализм эпохи направлен не в отношении врагов, он про поедание своих внутри системы коллективного Запада. Это неизбежность. Сидят за большим столом люди, примерно 30 стран. Не только Европа и США. Им вроде бы должны подать какое-то блюдо. Все, сжимая в руках нож и вилку, оглядываются – кого? Задача России проста и заключается в том, чтобы подали не её. Значит, нам нужно обладать не только внешнеполитическими возможностями, но и внутренней устойчивостью.

Мир сражающихся Царств, Игры престолов ещё впереди. Года через полтора придёт то славное время, тогда наобсуждаемся. Сейчас же мир выясняет: кто посыпется первым, даст слабину. Его и подадут. Кушать хочется всем. Запад, бедняжка, с 91-го года никого большого не ел.

Арабская весна – это, конечно, весело, съели тогда примерно триллион долларов всяких активов и людей без счёта, но людей зачем считать. Быстро закончилось, 10 лет пролетело. Впереди всех нас ждёт крайне болезненная трансформация.